В голове все есть, но совсем нет времени дописать этот долгий вечер и нелепый разговор...
Безумие Марцина Лучака
Стопка старых и дряхлых книг с вываливающимися пожелтевшими от времени листами забытая и не нужная уже давно валялась в углу. Эти книги были давно прочтены и оказались бесполезными для владельца. Этот же угол был закидан скомканными в пылу чувств бумажками с неудачными записями и заметками. Стоило бы давно все это разобрать и выбросить, но ни в коем случае нельзя было этого делать, ведь время от времени ученый, озаренный идеей, кидался в захламленный угол и разыскивал листик с теорией, казавшейся ранее неправдоподобной.
А в остальном комната, снимаемая Марцином у немолодой вдовы, была вполне опрятной и просторной с большим окном и красивыми бархатными занавесками. Мебели здесь не много: односпальная кровать с жестким накрахмаленным бельем и незатейливым узором на деревянной спинке, широкий тяжелый шкаф и пара столов, используемых для исследований.
Старик неплохо устроился. Плата не большая, соседи люди тихие, не мешают, не в свои дела не лезут, шишки из научного сообщества не лезут со своими насмешками. Но это ничего. Скоро они забудут о своем сарказме! Марцин хорошо помнил издевательские высказывания во время его поездки домой за деньгами (а точнее бегства от опасностей военных действий) этого напыщенного толстяка Боревича о немыслимости его, Лучака, теорий. Марцин с огромным удовольствием прикрывал глаза и представлял, как вытянется его физиономия, когда он приедет обратно и привезет с собой доказательства. Да что там Боревич?! Он уверен, что все научное сообщество вздрогнет от его открытий!
И с этой греющей душу мыслью он зажег горелку и наклонился над столом. Несколько минут Лучак бесполезно щурил глаза в маленьких круглых очках, ища подписанную колбу. Реактив «М». Ученый ни одно вещество в своей маленькой лаборатории не подписывал настоящим названием. У него слишком много врагов, и любой из них будет рад украсть его труды, работу всей его жизни и заполучить его славу себе! И, что бы не допустить такой оплошности и намеренно запутать недругов, все его склянки были подписаны разными буквами алфавита с последующими цифрами и символами. Так кислоты начинались с буквы «А», как довольно опасные элементы , а различные горючие смеси с «Е». Логики в этом особо не было, но Лучак свято верил в свою хитрость и находчивость.
Но реактив в полутьме не находился, тогда ученый поднялся и подтащил огромный канделябр с множеством уже зажженных свечей поближе к столу.
- А не лучше бы было проводить свои исследования днем? – прозвучал чей-то голос. Марцин промолчал, сел за стол и снова принялся искать красивую букву «М» на колбочке. На этот раз искомое нашлось быстрее. На улице только-только село солнце и было еще довольно светло, но в комнате уже царил полумрак вечера.
Колбочка была откупорена и наполовину вылита в широкую миску, тут же поставленную на горелку, а исследователь вытащил ящик стола и достал какой-то порошок.
- Уже довольно темно для проведения опытов. Что за фанатизм, Марцин? – не унимался голос.
- Темновато. – согласился ученый. – Но для моих исследований подходит только ночь! Я нетерпелив и слишком рано начал. – вздохнул он и перевел взгляд в окно. А жидкость на дне миски уже закипела. Лучак спохватился и кинулся за водой. Налив в миску стакан колодезной воды, припасенной специально для его опытов, старик вперил взгляд в медленно загустевающую жидкость, помешал ее и взял с соседнего стола книгу.
- Говорю тебе, Марцин, оставь сие пустое занятие! - уговаривал голос. – Зачем тебе все это нужно!?
- Прекрати! – раздраженно оборвал уговоры ученый. – Сколько можно слушать эти глупые уговоры? В конце концов, брат ты мне или не брат? – старик оторвал взгляд от потрепанного фолианта и перевел его на восседающего на кровати парня.
Богдан. Да ему же лет девятнадцать! Седые волосы снова пепельно-русые, собранные в хвост. На лице ни одной морщинки. Фигура снова статная и крепкая. И только посеревшие прозрачные глаза выдают опыт и разочарование годов. Именно таким умер старший брат Марцина.
- Брат. – покорно кивнул он и констатировал факт, – Но меня уже нет.
- Вот и не мешай мне. Я не виноват, что ты нашел не тот источник. – скривился, как от зубной боли старик. Кто-то сидящий на кровати промолчал, и Лучак вновь вернулся к своей книге.
- Глупостями занимаешься. – парень развалился на кровати и заложил руки за голову. – Последние годы жизни, а возможно и месяцы, а быть может и дни, тратишь на всякую чушь.
- Чушь? – возмущено спросил ученый, не показывая эмоций. – Чушь – это их попытки найти самую маленькую в мире частицу! А моя теория – чистая правда! Если есть магия, то должен быть способ использовать ее в научных целях. И это не чушь. Это – будущее!
Марцин поймал себя на том, что теряет контроль над собой и своими эмоциями, и постарался унять страсти в душе. Его разгневанное лицо приняло непроницаемое выражение, он облокотился на спинку стула и отвернулся к своей книге, где нашел несколько важных для его опытов идей. Брат всегда умел вывести его из себя. Так же, как и подбить на рискованную экспедицию. И даже смерть ничего, как оказалось, не изменила.
А в остальном комната, снимаемая Марцином у немолодой вдовы, была вполне опрятной и просторной с большим окном и красивыми бархатными занавесками. Мебели здесь не много: односпальная кровать с жестким накрахмаленным бельем и незатейливым узором на деревянной спинке, широкий тяжелый шкаф и пара столов, используемых для исследований.
Старик неплохо устроился. Плата не большая, соседи люди тихие, не мешают, не в свои дела не лезут, шишки из научного сообщества не лезут со своими насмешками. Но это ничего. Скоро они забудут о своем сарказме! Марцин хорошо помнил издевательские высказывания во время его поездки домой за деньгами (а точнее бегства от опасностей военных действий) этого напыщенного толстяка Боревича о немыслимости его, Лучака, теорий. Марцин с огромным удовольствием прикрывал глаза и представлял, как вытянется его физиономия, когда он приедет обратно и привезет с собой доказательства. Да что там Боревич?! Он уверен, что все научное сообщество вздрогнет от его открытий!
И с этой греющей душу мыслью он зажег горелку и наклонился над столом. Несколько минут Лучак бесполезно щурил глаза в маленьких круглых очках, ища подписанную колбу. Реактив «М». Ученый ни одно вещество в своей маленькой лаборатории не подписывал настоящим названием. У него слишком много врагов, и любой из них будет рад украсть его труды, работу всей его жизни и заполучить его славу себе! И, что бы не допустить такой оплошности и намеренно запутать недругов, все его склянки были подписаны разными буквами алфавита с последующими цифрами и символами. Так кислоты начинались с буквы «А», как довольно опасные элементы , а различные горючие смеси с «Е». Логики в этом особо не было, но Лучак свято верил в свою хитрость и находчивость.
Но реактив в полутьме не находился, тогда ученый поднялся и подтащил огромный канделябр с множеством уже зажженных свечей поближе к столу.
- А не лучше бы было проводить свои исследования днем? – прозвучал чей-то голос. Марцин промолчал, сел за стол и снова принялся искать красивую букву «М» на колбочке. На этот раз искомое нашлось быстрее. На улице только-только село солнце и было еще довольно светло, но в комнате уже царил полумрак вечера.
Колбочка была откупорена и наполовину вылита в широкую миску, тут же поставленную на горелку, а исследователь вытащил ящик стола и достал какой-то порошок.
- Уже довольно темно для проведения опытов. Что за фанатизм, Марцин? – не унимался голос.
- Темновато. – согласился ученый. – Но для моих исследований подходит только ночь! Я нетерпелив и слишком рано начал. – вздохнул он и перевел взгляд в окно. А жидкость на дне миски уже закипела. Лучак спохватился и кинулся за водой. Налив в миску стакан колодезной воды, припасенной специально для его опытов, старик вперил взгляд в медленно загустевающую жидкость, помешал ее и взял с соседнего стола книгу.
- Говорю тебе, Марцин, оставь сие пустое занятие! - уговаривал голос. – Зачем тебе все это нужно!?
- Прекрати! – раздраженно оборвал уговоры ученый. – Сколько можно слушать эти глупые уговоры? В конце концов, брат ты мне или не брат? – старик оторвал взгляд от потрепанного фолианта и перевел его на восседающего на кровати парня.
Богдан. Да ему же лет девятнадцать! Седые волосы снова пепельно-русые, собранные в хвост. На лице ни одной морщинки. Фигура снова статная и крепкая. И только посеревшие прозрачные глаза выдают опыт и разочарование годов. Именно таким умер старший брат Марцина.
- Брат. – покорно кивнул он и констатировал факт, – Но меня уже нет.
- Вот и не мешай мне. Я не виноват, что ты нашел не тот источник. – скривился, как от зубной боли старик. Кто-то сидящий на кровати промолчал, и Лучак вновь вернулся к своей книге.
- Глупостями занимаешься. – парень развалился на кровати и заложил руки за голову. – Последние годы жизни, а возможно и месяцы, а быть может и дни, тратишь на всякую чушь.
- Чушь? – возмущено спросил ученый, не показывая эмоций. – Чушь – это их попытки найти самую маленькую в мире частицу! А моя теория – чистая правда! Если есть магия, то должен быть способ использовать ее в научных целях. И это не чушь. Это – будущее!
Марцин поймал себя на том, что теряет контроль над собой и своими эмоциями, и постарался унять страсти в душе. Его разгневанное лицо приняло непроницаемое выражение, он облокотился на спинку стула и отвернулся к своей книге, где нашел несколько важных для его опытов идей. Брат всегда умел вывести его из себя. Так же, как и подбить на рискованную экспедицию. И даже смерть ничего, как оказалось, не изменила.